https://otshelnik-1.livejournal.com/9391.html
otshelnik_1
Классовое и цивилизационное
Я предлагаю Минина расплавить, Дж. Алтаузен |
Джек Алтаузен хотя бы смягчал свой приговор вопросительной интонацией. А нынешние леваки рассуждают строго императивно. Этот пост навеян полемикой с нашими современными леваками (не путать с левыми) на различных ресурсах.
Конечно, либеральная, прозападная общественность от русофобии никогда не отказывалась. Однако, казалось бы, «левая мысль», воспринимающая либералов как своих антиподов, после эпохи, «решительно осужденной партией» во второй половине 30-х годов, уже никогда не вернется к «прошлому».
А вот никогда не говори «никогда».
Начать, пожалуй, следует с того, что весь «пирог» человечества вертикальными гранями делится на национальные и цивилизационные «ломти». Это факт очевидный.
Сами национально-цивилизационные «ломти» уже горизонтальными гранями делятся на сословно-классовые слои. Эта «слоеность» возникает исторически в процессе органичного развития каждой нации или цивилизации (каждого «ломтя»), а потому природа одноименных «слоев» в национальных «ломтях» также весьма различна. Например, русский крестьянин, немецкий бауэр и американский фермер практически не имеют ничего общего, ибо являются наиболее укорененными в национальной почве слоями, т. е. отражают в себе, прежде всего, цивилизационное различие «ломтей».
Все единое противоречиво в своих частях. И наличие социально-классовых противоречий внутри цивилизационного «ломтя» вовсе не отрицает его сущностного единства.
Буржуазия и пролетариат — это слои-классы Нового времени, в известном смысле оторванные от почвы. В них, безусловно, гораздо проще найти общее, сквозное, характерное для всех национальных и цивилизационных «ломтей».
Однако и здесь цивилизационные различия гораздо сильнее эфемерного горизонтального «классового единства».
Возникновение буржуазии и пролетариата, классов с явными признаками интернационализма, породило концепции, согласно которым основными противоречиями являются классовые, а вовсе не цивилизационные. Человечество, дескать, прежде всего, квантуется по горизонтали на классовые «слои», а вот актуальность «вертикальных», цивилизационных и национальных граней между «ломтями» надумана, мол, «эксплуататорскими классами», для отвлечения от классовой борьбы.
Однако кто кого от чего и чем на самом деле отвлекает — это вопрос далеко не праздный...
«Практика — критерий истины» — говорят нам авторы подобных теорий. Надо сказать, что теории эти в целом вовсе не лишены оснований, а приведенная максима относительно «практики» и вовсе не вызывает сомнений.
Вот ей и последуем.
Внимательное изучение нашей Гражданской войны показывает, что, несмотря на определенные проявления «пролетарской солидарности», британские, французские, американские (не говоря уже о японских) «рабочие и крестьяне», одетые в военные мундиры, чморили своих русских «братьев по классу» почем зря.
Цивилизационные противоречия были неизмеримо сильнее классовых!
Вот, например, командующий американским экспедиционным корпусом в Сибири ген. Гревс вспоминал о рапорте молодого лейтенанта, которого он послал расследовать обстоятельства очередной зверской колчаковской экзекуции.
Офицер доложил, а потом, побледнев, попросил, чтобы генерал более не давал ему таких поручений, ибо он с трудом удержался от того, чтобы не сорвать с себя форму и не присоединиться к русским антиколчаковским партизанам. Но ведь не присоединился же.
И потом, это исключительные случаи.
И «пролетарский интернационализм» здесь совсем ни при чем. Офицер — выходец из мелкобуржуазных слоев и перед нами просто движение души порядочного человека. То же самое касается и самого Гревса, обнаруживающего в своих мемуарах известные симпатии к русскому простонародью и отвращение к колчаковцам. Это не мешало ему воевать на стороне последних и проводить политику САСШ в Сибири, тоже отнюдь не бескровную.
Что-то мне подсказывает, что рядовые американские солдаты-пролетарии в массе своей не особо заморачивались гуманистическими заморочками, подобно молодому лейтенанту-интеллигенту с буржуазным воспитанием.
«Мы отняли у Антанты ее солдат» — говорил Ильич.
Позволю себе поспорить с вождем мирового пролетариата. Вполне спокойненько англичане на Севере косили пулеметным огнем восставших русских солдат в белогвардейских полках, солдат, пытавшихся уйти к красным. Ротами и батальонами.
Солдат у Антанты отняла, скорее, всеобщая усталость. Ну, скажите, кому охота воевать? Воевать, черт знает где (хо-о-о-лодно, блин!). ПМВ уже закончилась, победа! Нас дома ждут! Что мы делаем здесь, в ледяной пустыне?
В общем — наплявать, наплявать, надоело ваявать…
Ну, а требование дембеля, если надо, всегда можно обосновать и «классовой солидарностью».
Одно дело «во имя классовой солидарности» дембель требовать, и совсем другое дело во имя «солидарности» в атаку ходить.
Тот, кто считает, что ему нечего делить с американским «работягой из гетто» (такие разговоры по сети ходят), должен сначала спросить на этот счет мнение американского «работяги». Полагаю, он сильно удивится…
А всё потому, что американский «работяга» — исторический материалист.
Он, безусловно, материалист, как и подавляющее большинство американцев. И, конечно, он именно исторический материалист — он исторически сложившийся цивилизационный тип. Сложившийся в специфических американских условиях.
Так что, убежден, американский «работяга» всегда проявит с нами солидарность в демонтаже «антинародного путинского режима». Под руководством своего госдепа. И в его совместных с ним интересах.
И я сомневаюсь, что вам удастся убедить американского «работягу» в том, что его госдеп — это вовсе «не его госдеп», а то же самое, что и «антинародный путинский режим». В этой ситуации наш борец с «антинародным путинским режимом» может, конечно, утешаться мыслью, что госдеп одурачил или подкупил американского «работягу». Я, например, убежден, что нашего левака, «борца с путинским режимом», госдеп подкупать не будет.
Идиоты хороши тем, что на них не надо тратиться.
Если говорить о буржуазии, то она, конечно, склонна к космополитизму. В XVII веке, когда капитализм уже встал на крыло, сразу же потребовались структуры для скрытых от посторонних глаз международных буржуазных «тёрок». Говорят, тогда в качестве основы было выбрано масонство шотландского обряда. Но это означает только одно, что за буржуазией нужен глаз, да глаз. Впрочем, за элитами и при феодализме необходимо было тщательно присматривать, чтобы не шатались по тамплиерам и розенкрейцерам.
А что касается пролетариата, то его явные структуры — «Интернационалы», как-то не задались.
Буржуазия все время норовила к ним подключиться через свои ложи и использовать их в своих интересах. И не без успеха. Иной раз и не поймешь, где кончается одно, и начинается другое.
На одном из конгрессов III Интернационала Ленин все же сумел провести резолюцию о недопустимости членства коммунистов в масонских ложах.
Кому же понравится, когда тобой управляют, вместо того, чтобы «наоборот»? Причем управляют через то, через что ты сам собирался управлять другими. Но, похоже, из этого запрета толком ничего не вышло, поскольку Иосифу Виссарионовичу в конце 30-х годов этот Коминтерн пришлось перестрелять и пересажать к едреней Фене. А в 1943 году и вовсе подвести его под точку замерзания.
Пичалька…
А. Куприн в свое время написал:
«Мы, русские так уж созданы нашим русским богом, что умеем болеть чужой болью, как своей».
Есть все основания полагать, что и бескорыстную «интернациональную» помощь советского периода «униженным и угнетенным» вряд ли следует представлять, как исключительно проявление «классового самосознания». Это на самом деле, скорее, наше цивилизационное свойство, безусловно, значительно усиленное эгалитарным характером советской эпохи. Это по-нашему — бежать помогать «братьям». Добровольно. (Но подчас государственно-организованно).
Помогать восставшим грекам.
Помогать балканским народам.
Помогать бурам в войне против англичан.
«Трансвааль, Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне…»
«Гренада, Гренада, Гренада моя…»
В этом плане вспомнилось мне одно эссе Дж. Оруэлла (кажется, 1939 год), где он предельно нервно сетует по поводу поражения республиканцев в Испании и того, что английский пролетариат, вообще не понимает, какое роковое значение это поражение имеет для всего мирового пролетариата и английского в частности. Этот интеллектуал-гуманист с горечью констатирует, что британский рабочий класс гораздо больше интересуют результаты футбольных матчей, нежели осознание своих интересов (И почему я не удивлен?).
Это вам ничего не напоминает? Никакой другой пролетариат не приходит вам на ум?
Кстати, а почему интересами английского пролетариата озабочен отнюдь не пролетарий — Дж. Оруэлл? И почему у истоков РСДРП пролетариев было совсем не богато? Да и в Интернационалах их тоже было не густо.
Меня, конечно, могут обвинить в том, что я не люблю пролетариат. Как булгаковский профессор Преображенский.
Ничего подобного. Интеллигентский снобизм Филип-Филипыча мне отвратителен.
На самом деле я к пролетариату хорошо отношусь. Но, прежде всего, к русскому пролетариату. И принимаю его таким, каков он есть, и не наделяю его некими мифическими «освободительными» свойствами.
Согласен, как-то не по-марксистски это.
И, кстати, ни футболом, ни хоккеем я не интересуюсь совсем. А вот на то, чем интересуюсь я, у пролетариата, возможно, просто нет времени. Как у британского пролетариата не было времени и желания переживать из-за того, из-за чего не находил себе места Дж. Оруэлл.
Вообще наделение пролетариата неким особым социальным сознанием представляется мне довольно искусственным.
Один известный "пророк", прежде чем встретиться с ледорубом, накануне ВОВ изрек такую сентенцию:
«Судьба СССР будет решаться в последнем счете не на карте генеральных штабов, а на карте борьбы классов. Только европейский пролетариат, непримиримо противостоящий своей буржуазии… сможет оградить СССР от разгрома».
Ну, и как? Оградил?
Пока русские танки не вошли в Берлин, а пролетарии и их близкие не выстроились в очередь за кашей к полковому котлу, классовое сознание у немецкого пролетариата так и не пробудилось. А ведь у германского пролетариата в начале века были определенные «традиции», которые сегодня у американского «пролетариата» отсутствуют напрочь. Да и у европейского тоже. Даже само явление «рабочий класс» за столетие изменилось очень сильно.
Лично у меня нет ни малейшей надежды на то, что американский или британский «пролетариат» могут нам сегодня хоть чем-нибудь помочь.
Примечание по терминологии: нормальный интернационализм -- это взаимовыгодное сотрудничество наций. Т.е. прежде всего нации и, соотв., национальные независимые государства -- а потом уже сотрудничество. Однако понятие подменяют на, по сути, космополитизм и преференции "меньшинствам".
Вот спер у А. Роджерса примерчик из поста, где он стебётся над т. н. «интернационалистами».
«Коммунист должен быть, прежде всего, интернационалистом. Русских коммунистов в 1991 году разбили, обвели, как котят, вокруг пальца капиталисты. Ну, так придите на помощь, товарищи-китайцы, хоть легально, хоть нелегально. Почему не возглавляете международное комм. движение».
Можно сказать, крик души. Китайцы, придите на помощь… (Бойтесь исполнения своих желаний.)
Это ярчайший пример социально-психологической неадекватности, порожденной неадекватным представлением о мире.
Китайские коммунисты — это прежде всего китайцы. А уже потом коммунисты.
Цивилизация первична. А китайской цивилизации несколько тысячелетий. Это очень своеобразная и очень сильная цивилизация. Китайский «коммунизм» — это ИХ коммунизм. Его нынешнюю успешность невозможно перенести куда-либо.
Да и почему китайские «товарищи» должны делиться своей успешностью с русскими «товарищами», даже если бы это было возможно? И кто вам сказал, что они вас товарищами считают? Почему они должны быть прежде всего интернационалистами? Только потому, что в России есть идиоты, которые так считают?
Русский коммунист...
На первом месте стоит слово «русский». Русский коммунист должен быть прежде всего русским.
А если он прежде всего интернационалист, то какой он нахрен русский.
Смутно припоминаю кем-то сказанные сакраментальные слова: «Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество». Ну, «все человечество» — это круто. Ильич всегда был неисправимым максималистом. Но уж всю сумму знаний выработанных твоим народом — уж это-то усвоить нужно! Ну, хотя бы конспективно, в общих чертах…
Ведь твой народ существует тысячу лет. Он создал великую государственность и великую культуру. Судя по тому, что ты, как «коммунист», взываешь к китайцам, русским ты не являешься.
Сначала нужно кем-то быть.
Нужно быть укорененным в историческом цивилизационном бытии, т. е. нужно быть настоящим человеком. А уже потом ты можешь быть интернационалистом. В дополнение к этому.
Если сможешь... Сможешь — тогда будешь еще более «настоящим».
Ибо, только не будучи настоящим человеком, так легко быть «интернационалистом». Как бы — «взамен», в оправдание своей цивилизационной пустоты.
«Интернационализм» как оправдание национальной «бесполости», оправдание своего нежелания или неспособности быть кем-то определенным, т. е. иметь вертикальное историческое измерение (что требует умственных и духовных усилий) — это определенный вид нравственного помешательства.
Нравственное помешательство вызвано, как правило, патологической недоразвитостью эмоциональной сферы. Такие люди не в состоянии воспринимать и ценить цивилизационное богатство. Это для них слишком сложно, и они подсознательно стремятся к уничтожению этой «ненужной» и даже «вредной» сложности. Во имя, как им кажется, некоего светлого и прекрасного «изма». Причем «измов» этих на самом деле огромное количество.
А вот коли усвоил всю сумму знаний (как Ильич советовал), то можно уже попытаться составляющие разнородного и цветастого цивилизационного богатства сопрягать «измом». Вот тут-то вы и увидите, сколь эфемерно «классовое единство» по сравнению с жизненной силой цивилизационного многообразия. А убить до конца «цивилизацию» не получилось даже в Кампучии.
Однако тех, кто свято уверовал в то, что классовое деление — это главное, а цивилизационное и национальное деление — это не более, чем средство отвлечения от классовой борьбы, придуманное эксплуататорскими классами, остановить невозможно. Их главным врагом становится культура, цивилизация, государство. Но поскольку другие народы и цивилизации не позволят «интернационалистам» себя разрушать, то таким «интернационалистам» остается только одно — разрушать свое государство, свою культуру, свою цивилизацию. Так сказать, в одностороннем порядке.
Вот суть того уклона 20-х — первой половины 30-х годов, который можно обозначить, как политику национального нигилизма.
Заслуга Сталина (и его окружения) в том, что он понял: без «вертикального» человека, укорененного в своем историческом бытии, не будет человека, вообще. И не будет никаких побед: ни трудовых, ни военных, ни духовных. Он почувствовал и воспринял общественные чаяния, общественный запрос.
Г. Федотов писал в эмиграции в начале 1936 г.:
«Начиная с убийства Кирова (1 декабря 1934 г.), в России не прекращаются аресты, ссылки, а то и расстрелы членов коммунистической партии. Правда, происходит это под флагом борьбы с остатками троцкистов, зиновьевцев и других групп левой оппозиции. Но вряд ли когонибудь обманут эти официально пришиваемые ярлыки. Доказательства «троцкизма» обыкновенно шиты белыми нитками. Вглядываясь в них, видим, что под троцкизмом понимается вообще революционный, классовый или интернациональный социализм.
Насилие над душой и бытом человека, творившееся в его семье, в его углу, — было мучительнее всякой нищеты и политического бесправия.
Право беспартийного дышать и говорить, не клянясь Марксом, право юношей на любовь и девушек на семью, право родителей на детей и на приличную школу, право всех на «весёлую жизнь», на ёлку и на какой-то минимум обряда – старого обряда, украшавшего жизнь, — означает для России восстание из мёртвых…
Борьба сказывается во всей культурной политике… В школах отменяется или сводится на нет политграмота. Взамен марксистского обществоведения восстановляется история... В трактовке истории и литературы объявлена борьба экономическим схемам, сводившим на нет культурное своеобразие явлений.
Россия, несомненно, возрождается материально, технически, культурно. Одно время можно было бояться, что сознательное разрушение семьи и идеала целомудрия загубит детей... Мы слышали об ужасающих фактах разврата в школе… С этим, по-видимому, теперь покончено…Школы подтянулись и дисциплинировались.
Нет, с этой стороны русскому народу не грозит гибель…
Строится, правда, элементарное, но уже нравственное воспитание.
Порядок, аккуратность, выполнение долга, уважение к старшим, мораль обязанностей, а не прав… — таково содержание нового нравственного кодекса. Нового в нем мало. Зато много того, что еще недавно клеймилось как «буржуазное». ...
И тот коллектив, которому призвана служить личность, уже не узкий коллектив рабочего класса — или даже партии, а НАЦИИ, РОДИНЫ, ОТЕЧЕСТВА, которые объявлены СВЯЩЕННЫМИ.
Марксизм — правда, не упраздненный, но истолкованный — не отравляет в такой мере отроческие души философией материализма и классовой ненависти.
Ребенок и юноша поставлены под непосредственное влияние благородных традиций русской литературы. Народ перестал чувствовать себя голым зачинателем новой жизни, будущее связывается с прошлым… В удушенную рационализмом, технически ориентированную душу вторгаются влияния и образы иного мира, полнозвучного и всечеловечного, со всем богатством этических и даже религиозных эмоций. Этот мир уже не под запретом».
Добавим, что преподавание истории в школах и ВУЗах было восстановлено только в 1934 году.
А. Толстой написал в 1938-м:
«Достоевский создавал Николая Ставрогина («Бесы»), тип опустошенного человека, без родины, без веры, тип, который через 50 лет предстал перед Верховным судом СССР как предатель».
Кредо «бесов» Федор Михайлович выразил кратко и точно:
«Заставим его (народ) устыдиться своего прежнего… Он застыдится своего прежнего и проклянёт его. Кто проклянёт своё прежнее, тот уже наш — вот наша формула!».
«Бесы» вам объяснят, что объективно понятия "русский" и "Россия" — это, дескать, символы порабощения властью собственного народа, прикрываемые патриотическими лозунгами о великом Отечестве. И не более того. И что все победы вашего народа — это на самом деле победы народа над самим собой, доказывающие, что за своего «хозяина-эксплуататора» он готов порвать кого угодно, отстаивая право «хозяина» на управление им.
А западная русофобия — это всего лишь благородный страх Запада перед вашей «тысячелетней парадигмой несвободы». Здесь леваки от либералов неотличимы.
Вы, возможно, спросите их:
— Ну, а если мы отречемся от многовекового нашего опыта, т. е. от всей нашей истории и культуры, в которых заключена, как вы говорите, замкнутая дурная рабская бесконечность (по выражению А. Яковлева «тысячелетняя парадигма несвободы), что мы получим?
— Счастье на века!
— А где вы его для нас возьмете?
— А мы является носителями единственно правильного учения. Мы пролетариат. Вот видите — «Критика Готской программы». Здесь авторитетно написано, что по сравнению с нами (прогрессивным пролетариатом) все остальные классы сливаются в одну реакционную массу.
— Но с какого бодуна вы — пролетариат, если вы никогда у станка не стояли. Реальные работяги до такой омерзительной хрени никогда бы не додумались.
И можете не стесняться в выражении ваших чувств — это не будет антисоветизмом или антикоммунизмом. Ибо перед вами не «советские» и не коммунисты. Перед вами новая реинкарнация «бесов» 20-х — начала 30-х годов.
Вон у Л. Толстого «графинечка» Наташа Ростова, в шелка и бархат разодетая, воспитанная француженкой, и та «всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала» русский дух и смогла понять то, что было «и в Анисье, и в отце Анисьи, и в деде Анисьи» и «во всяком русском человеке». А вы чё «всосали», господа леваки? (Воспитанные в советской (!) школе).
Вы чё вкурили-то?
И вроде бы дышат русским воздухом, а выдохнуть норовят всякую гадость.
«Минин и Пожарский — защитники торгового капитала, подавившие крестьянскую революцию… Александр Невский... оказал ценные услуги новгородскому торговому капиталу... подавлял волнения русского населения, протестовавшего против тяжелой дани татарам…».
И все их «концепции», имеют, прежде всего, проекцию в день сегодняшний. Это не просто отвлеченные рассуждения. Это актуализация "истории". Это "проекции"...
На кой хрен, дескать, мужики в 1812 году защищали от французов свое крепостное рабство? Олигархов защищали. Что они получили от этого? Воюют-то только за светлое будущее. Прямо как наши либералы советской эпохи: «В наших советских магазинах в лучшем случае три сорта колбасы (если она, вообще, есть), а в ФРГ — 100 сортов; так кто же кого победил?»
Впрочем, бес с ними, с «бесами», вернемся к русской цивилизации.
Захар Прилепин (кажется, он) рассказывал о поездке с писательской делегацией в Индию. За «круглым столом» наши писатели (сплошь либеральные) начали взахлеб рассказывать о нашем «освобождении от тоталитаризма», о «вхождении в семью цивилизованных народов». Тогда индийские интеллектуалы начали с брезгливым видом вставать и уходить.
Индийцы нам, советским, завидовали. Они страшно хотели бы такого же успеха. Но они понимали, что они другая цивилизация. Совершенно другая. И из нашего опыта к ним практически ничего не применимо. Наш опыт вдохновлял их, но не более того. Они понимали, что наш успех был не столько марксистским, сколько цивилизационным.
СССР — в своем «устаканившемся» виде — это определенная фаза бытия русской цивилизации, а вовсе не ее отрицание. Кардель (или Джилас?) вспоминал, что Сталин, принимая в Кремле югославских коммунистов, много говорил о славянском единстве, об общей истории, и ни слова о «мировой революции». Тито и его окружение на тот момент были типичными леваками. Разрыв Москвы и Белграда в 1948 году произошел после закрытого заседания Политбюро югославских коммунистов.
«Восстановление русских национальных традиций — это проявление великодержавного шовинизма. Празднование 800-летия Москвы отражает эту линию. Они будут противиться строительству социализма, поскольку в стране происходит глубокое перерождение.СССР — это препятствие к развитию международной революции».
И при этом члены югославского Политбюро высокомерно подчеркивали, что в СССР господствует малокультурье, что они, югославские коммунисты — образованные европейцы, и не могут быть поняты восточными варварами. (Цивилизационное сильнее классового).
А ведь Достоевский предупреждал:
«По внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому — не будет у России и никогда еще не было таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!.. Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь... именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают».
Прошло немного времени, и югославские коммунисты стремительно ушли вправо. Потянулись на Запад. Туда же потихоньку потянулись и все прочие восточноевропейские славяне и неславяне.
Цивилизационное сильнее классового.
И забыли югославы про свою «международную революцию», ибо левацкие идеи разрыва с прошлым, которое, дескать, мешает созидать «нового человека», нигде не могут существовать долго.
Они — само воплощение общественной смерти.
Дальше всего по этому пути удалось пройти в Кампучии.
P.S. Надеюсь, люди, знакомые с логикой, понимают, что данный пост вовсе не проповедует смирения перед социальной несправедливостью. Так сказать, "классового смирения". И не призывает любить те наши социальные слои, которые этой любви не шибко достойны.
Речь о приоритетах...
24.01.2019