Н. Холмогорова

«Омен» по-русски

Эсхатологическая фантазия в двух действиях

(Дисклеймер: права на готические развалины и на семь кинжалов принадлежат создателям "Омена". Все остальное мое. Все православные являются собирательными образами.)

Акт I: Цена вопроса.

 Неопределенные, но мрачные готические развалины. В развалинах сидят в засаде шестеро православных. В руках у каждого – по кинжалу. Кинжалы классического вида: длинные, острые, страшные, с рукоятями в виде распятий. Вбегает 7-й православный, тоже с кинжалом.
      7-й православный: Есть! Я заманил его в ловушку! Он идет сюда! Один! Все по плану!
      1-й православный: По местам!
      2-й православный (либерально настроенный): А может, все-таки не надо? Убивать – это так немилосердно, так не по-христиански… Давайте сначала попробуем призвать к покаянию!
      3-й православный (консервативно настроенный): Молчи, ренегат! Знаешь, что о таких, как ты, святой Иоанн Кронштадтский говорил? Люби своих врагов, ненавидь врагов Отечества, мочи врагов Божиих! «Мы врага настигнем по его же следу и порвем на кло-очья…»
      1-й православный: Тихо!
      Либерал-православный: И тем не менее я хотел бы заметить…
      1-й православный (свистящим шепотом): Замечать вы будете то, что прикажет Мать-Церковь! Всем заткнуться, занять свои позиции и приготовиться! Он идет!
      Православные прячутся. Напряженная пауза. Входит Антихрист.
      1-й православный: Вот он!
      Православные (хором): Попался, Антихрист проклятый!
      Консервативный православный: Мочи козла!
      Выскакивают из своих укрытий и окружают его со всех сторон. Двое здоровенных православных амбалов хватают его за руки, 1-й православный заносит кинжал.
      Либерал-православный: Нет, все это слишком ужасно! Не могу смотреть! Меня сейчас стошнит!
      Консервативный православный: Прощайся с жизнью, ублюдок!
      Антихрист: Господа, давайте поговорим как деловые люди. Назовите цену вопроса.
      Общее и бурное негодование.
      1-й православный: Что-о?! Да как у тебя, сатанинское отродье, язык повернулся сделать честным людям такое предложение?! Неужели кто-то из нас похож на Иуду?
      Антихрист: Так и я вам не тридцать сребреников предлагаю.
      1-й православный (опуская руку с кинжалом): Да чтоб у меня обе руки отсохли! Умереть мне без покаяния, если я хоть в мыслях своих, хоть на миг соглашусь принять от врага Божьего его сатанинские деньги! Гм… (Амбалам) Да отпустите его, что вы из себя скульптурную группу изображаете!.. Так вот: на подобное, с позволения сказать, предложение для верующего человека ответ может быть только один...
      1-й амбал (чувствуя, что пора брать инициативу в свои руки): Короче, братан, с тебя лимон баксов, и расходимся друзьями.
      Антихрист: Сколько?!
      2-й амбал (первому, громким шепотом): Ты чё, совсем? Он же олигарх, у него бабла немерянно! Проси десять!
      1-й амбал: И то верно. Пятьдесят!
      Антихрист (потрясенно): Мужики, имейте совесть!
      1-й амбал: Не, Колян, ты слыхал? Прикинь, антихрист поганый – а туда же, о совести базарит! Но вообще согласен, насчет пятидесяти – это я погорячился. Двадцать пять.
      2-й амбал: Двадцать пять лимонов на семерых… погоди, сколько же это на рыло получится?
      1-й православный: Братья, опомнитесь! Что с вами? Что за диавольское наваждение помрачило ваш рассудок? Подумайте сами, с кем вы торгуетесь? О чем вы торгуетесь? И, главное, как вы торгуетесь? Как бабы, прости Господи, на базаре! Вопрос серьезный, я бы сказал, даже очень серьезный, затрагивающий интересы Матери-Церкви. Такие вопросы с бухты-барахты не решаются. Надо хорошенько все обдумать…
      Консервативный православный: Да о чем тут думать?! Мочить надо! Отцы и братия, вы что, серьезно?! Вы готовы сделать… вы хотите вступить…
      1-й православный (веско): Делать мы будем то, что укажет Мать-Церковь. И вступать туда, куда она укажет. Все мы. И вы, отец NN, тоже.
      Консервативный православный: Так не бывать же этому! Пусть все отступят – я останусь верен! Пусть все предадут – я не предам! Я не сделаюсь христопродавцем! Сейчас я этого гада своими руками… «и порву на клочья, Господа хваля!»
      Хватает кинжал. Вдруг понимает, что Антихриста уже никто не держит, а значит, придется драться. Пауза.
      Ну… в общем, я против.
      Либерал-православный: Я тоже. По-моему, все это просто отвратительно!
      1-й амбал: Значит, с вами двумя можно не делиться. Короче, братва, отойдем в сторонку, перетрем тему в узком кругу.
      Отходят в сторонку. Консервативный православный тоже отходит и поворачивается ко всем спиной, всем своим видом показывая, что глубоко не одобряет происходящего. Либерал-православный остается на первом плане. Задумчиво вертит в руках кинжал, поглядывает искоса то на Антихриста, то на православных, которые оживленно совещаются. Думает.
      Либерал-православный: Что за люди, что за люди! Жаль, осуждение ближних противоречит закону любви, а то я высказал бы все, что думаю об этих жалких, ничтожных личностях! Что ж, я так и подозревал, что ничем хорошим эта авантюра не кончится. (Антихристу) Знаете, мне этот план с самого начала был антипатичен. Злоба, насилие, оружие, кровь – все это просто омерзительно. Вообще идея зримой, физической борьбы со злом – это, на мой взгляд, наследие язычества. Борьба должна происходить в наших сердцах. Если мы готовы убить человека только за то, что он не такой, как мы, что он думает и действует иначе – значит, Сатана в нас уже победил. А вот если мы раскрываем ему объятия…
      Антихрист осторожно отодвигается.
      Либерал-православный: …если, несмотря на все его грехи и недостатки, видим в нем ближнего, на котором образ Божий, если относимся к нему с любовью, милосердием и этой… как ее…
      Антихрист: Толерантностью?
      Либерал-православный: Именно, благодарю вас. Вот тогда только и можно сказать, что мы христиане. Не будем далеко ходить за примерами – возьмем меня. (Поднимает кинжал и разглядывает его на свет.) Почему я не бегаю с кинжалами по развалинам, не выкрикиваю кровожадных лозунгов, приличных скорее каким-нибудь черносотенцам, чем христианам, никого не пытаюсь зарезать и, разумеется, ни от кого не беру отступных, а спокойно занимаюсь своим делом – помогаю по мере сил несчастным детям, умирающим от лейкемии? (Увлеченно размахивая кинжалом.) Бедные дети! Им нужны лекарства, нужна кровь для переливания, нужны игрушки, чтобы скрасить их последние дни; рядом с этим страданием все наши религиозные распри выглядят такими мелкими, такими ничтожными! Ах, если бы я мог подарить хоть одному из них хоть минуту счастья...
      Антихрист: И сколько нужно для счастья умирающим детям?
      Либерал-православный оглядывается на своих товарищей, затем вырывает листок из блокнота, пишет на нем цифру и показывает.
      Антихрист:Согласен.
      Подписывает чек и передает его либерал-православному. Тот, снова воровато оглянувшись, отдает кинжал.
      Либерал-православный (растроганно): Вот! Казалось бы, антихрист – а какое благородное сердце! (Подумав, доверительно): Смотрю я на вас и ясно понимаю, что даже для вас еще не все потеряно. Милосердие Божие безгранично. Если бы вы смогли впустить в свое сердце любовь…
      Антихрист отодвигается.
      Либерал-православный (проникновенно): Да, для этого требуется немалое мужество. Но стоит сделать первый шаг, а дальше уже… короче, со временем вам даже понравится! И действительно, что может быть прекраснее, чем знать, что все твои грехи прощены, купаться в любви Любящего Отца, и…
      Антихрист (без выражения): Пошел вон.
      Либерал-православный (покоробившись, но стараясь держать марку): Да, я понимаю ваши чувства! Понимаю и не требую немедленного ответа. Просто подумайте над моими словами. Попробуйте начать с малого, с практических дел – благотворительность там и всякое такое. В Евангелии есть такая притча…
      Антихрист (с тихим бешенством в голосе): Ты деньги взял? Все, разговор окончен. Пошел вон.
      Либерал-православный: Хорошо, хорошо, все. Молчу. Меня здесь нет. (Отходит в сторону. Обиженно.) Вот скотина бесчувственная! Я к нему отнесся с любовью, проявил понимание, даже дал возможность сделать доброе дело, а он… Ну что ж, теперь я знаю, как должен поступить, будучи порядочным человеком и гражданином.
      Православные возвращаются.
      1-й православный: В общем, мы тут посоветовались и соборно приняли решение. (Разворачивает исписанный лист бумаги.) Во-первых, будучи верными чадами Матери-Церкви, мы никогда, ни за что и ни под каким видом не можем вступать в сделку со служителем Сатаны.
      Антихрист: Это я уже понял. Дальше.
      1-й православный: Поэтому мы прекращаем любые враждебные действия и отдаем священные кинжалы в ваше распоряжение безвозмездно, исключительно в знак нашей доброй воли. Минуточку! Это не все. В свою очередь, вы – совершенно безвозмездно, в знак своей доброй воли... Первое. С помощью своих связей в правительстве обеспечиваете Матери-Церкви полное освобождение от налогов, а также таможенных пошлин на табак, спиртные напитки и презервативы.
      Антихрист: Не вопрос.
      1-й православный: Второе. Финансируете создание православной медиа-империи: журналы, газеты, телепередачи, проводящие в массы взгляды Матери-Церкви на те или иные остросоциальные проблемы.
      Антихрист: Неплохая мысль. Разумеется, при условии, что я, как генеральный директор, контролирую их содержание.
      1-й православный: Конечно, о чем разговор! И, наконец, третье: спонсируете завершение строительства нашего Храма-на-Бассейне.
      Антихрист: Согласен, но с одним условием: на всех куполах будут стоять мои логотипы.
      1-й православный:В смысле?! Пентаграммы, что ли? Нет, на такое кощунство Мать-Церковь не пойдет! Что люди скажут?!
      Антихрист: Не обязательно пентаграммы. Можно и перевернутые кресты.
      1-й православный: Гм... а может, равноконечные?
      Антихрист: Перевернутые.
      1-й православный (думает, что-то прикидывает на пальцах): Ну, в общем… храм высокий, снизу это будет не очень заметно… да и вообще, кто станет задирать голову и разглядывать, что у него там, на куполах? Ладно, договорились.
      Пожимают друг другу руки.
      Консервативный православный: Да что же это делается?! Мне все казалось, что это как-то так, несерьезно, не по-настоящему, но теперь я вижу… Отцы и братия, остановитесь! Не предавайте веру православную! Не отдавайте во власть дьявола свои души и души вверившихся вам!
      1-й православный (веско): Отец NN, я вас не понимаю. Критикуете распоряжения церковной власти, устраиваете скандал при постороннем… Белены вы, что ли, объелись? Какие души, помилуйте, какое предательство? Вера наша остается при нас, отречения от Христа никто от нас не требует. (Оборачивается к Антихристу) Я прав?
      Антихрист: Да верьте во что хотите.
      1-й православный: Вот, слышали? Так что нечего тут истерики устраивать и заниматься алармизмом. Наши души в безопасности. А это главное.
      Консервативный православный: Но как же… а защита веры? А борьба со злом?
      1-й православный: (Антихристу) Вы его, пожалуйста, извините, он у нас человек с убеждениями. (Консервативному православному, вполголоса) Отец NN, будьте же благоразумны. Кто вам мешает бороться со злом? Боритесь себе на здоровье. Но ведь это можно делать по-разному. Можно бороться глупо и нерасчетливо, ножиками размахивать (осторожно вынимая из ослабевшей руки отца NN кинжал), а можно делать то же самое спокойно, без экстремизма, не нарушая законов, к обоюдной пользе и удовольствию…
      Отводит отца NN в сторону и долго что-то ему втолковывает. Постепенно отец NN начинает кивать. Свет на сцене медленно гаснет.

Акт II.

Сцена I: Момент истины.

  Площадь перед Храмом-на-Бассейне. В глубине сцены виден только что отстроенный Храм. Он роскошен: огромный, с беломраморными стенами, купола сияют золотом, весело горят на солнце перевернутые кресты. Двери Храма закрыты и перетянуты красной ленточкой.
      На площади толпа – православные и просто любопытствующие. На авансцене Отец NN (консервативный православный) с группкой своих сторонников. Сторонники держат плакаты, исполненные славянской вязью: что на них написано, не разобрать. Рядом вертится телекорреспондент с камерой и микрофоном. Отец NN очень взволнован.

      Отец NN: Я долго молчал. Долго надеялся, что все как-нибудь само собой разрешится. Но теперь понял, что больше молчать нельзя. Сегодня мы, православные граждане, должны наконец возвысить свой голос в защиту веры и против козней Врага рода человеческого! Ведь очень возможно, что такого случая больше не представится!
      Корреспондент: А не боитесь?
      Отец NN: Слава Богу, прошли времена безбожного большевизма, когда за открытое исповедание веры бросали в Гулаг. Впрочем, я отдаю себе отчет, что рискую жизнью. Скорее всего, нечестивые слуги Зверя немедленно схватят меня, бросят в темницу, казнят, колесуют... Но я не боюсь и молю Бога об одном: чтобы Он сподобил меня мученической кончины!
      Корреспондент: А что обо всем этом думает ваше церковное начальство?
      Отец NN: Знаете, это больной вопрос. Не хотелось бы выносить сор из избы...
      Корреспондент (полушепотом): Неужели... продались?
      Отец NN (поддавшись на провокацию): Да он их всех купил с потрохами! Простите мою резкость, братья и сестры, но сейчас не та ситуация, когда можно соблюдать политес и предаваться чинопочитанию. Наша иерархия прогнила насквозь!
      Корреспондент (подначивая): Да вы, отец NN, диссидент!
      Отец NN: А что делать?! Я долго молчал, но больше не могу! Лучше горькая, но правда, чем приятная, но лесть! Когда же еще и говорить правду, как не в последние времена? Может быть, завтра будет уже поздно! Так сделаем все, что в наших силах, чтобы не было мучительно больно на Страшном Суде!
      Голос из толпы: Отец NN, а что вы делать-то собираетесь?
      Отец NN (с мрачной решимостью): Сами увидите. Скоро. Очень скоро. Прямо сейчас.
      Появляется Антихрист. С ним православные амбалы, которые теперь работают у него телохранителями. За ним бежит толпа поклонников обоего пола.
      Отец NN (в страшном волнении): Ну сейчас... вот сейчас я... всю правду-матку... во всеуслышание... (Корреспонденту, вполголоса) Уже можно?
      Корреспондент (глядя в объектив): Подождите. Он в кадр не попадает. Я хочу, чтобы вы оба были в кадре. Ага... Вот. Теперь можно.
      Отец NN выпрямляется во весь рост, простирает вперед обвиняющую длань и восклицает громовым голосом:
      Отец NN: Детушки!! Антихрист!!! (с)
      Общее волнение. Из толпы слышатся возгласы: "Кто?" "Где?" "Чё, правда, что ли?" "Настоящий?" "А он автографы дает?" Щелканье и стрекот камер.
      Антихрист: Да. И что?
      Пауза.
      Отец NN (в замешательстве): А... э-э...
      Антихрист: Да, я Антихрист. Дальше что?
      Отец NN (потрясенный до глубины души): А что, этого мало?!!
      Антихрист (пожав плечами): Не знаю. Мне хватает.
      Долгая растерянная пауза.
      Антихрист: Вот что: если у вас ко мне какие-то вопросы, запишитесь на прием. А сейчас извините, я спешу.
      И идет дальше.
      Телохранители (расчищая дорогу): Спокойнее, граждане, спокойнее, не напирайте! Автографы будут, но после мероприятия. Расступитесь, дайте пройти!
      Православные оживленно обмениваются впечатлениями. Отец NN поникает головою.
      Корреспондент: Не переживайте, отец NN! Все прошло блестяще, вы очень эффектно смотрелись. Картинка пойдет прямо в вечерние новости.
      Отец NN скорбно улыбается.
      Из толпы православных протискивается к нему крепкий молодой парень.
      Парень: Нет, какая сволочь – даже не скрывается! Батюшка, можно мы с ребятами его подкараулим и морду набьем?
      Отец NN: Кому, сын мой?
      Парень: Как кому? Антихристу!
      Отец NN: За что?
      Парень: Как за что? За веру православную!
      Отец NN (с тяжким вздохом): Сын мой, как я понимаю твой порыв! Когда-то... да что там, совсем недавно и я был таким же... молодым. Но пойми, сынок, мы все-таки христиане. А не эти... нацболы. Или, упаси Боже, ваххабиты какие-нибудь. Наша брань не против плоти и крови, а уж морда тут тем более ни при чем. Мы боремся со злом – но боремся легальными методами, без экстремизма, не нарушая светское законодательство. Мы сделали все, что было в наших слабых силах. Я его обличил, я при большом стечении народа открыл всем ужасную правду – а дальше на все воля Божия. Главное, что моя совесть больше меня не укоряет. (Подумав) И вообще, если уж говорить о мордобитии, с гораздо большим удовольствием я бы... (Замечает, что к нему подкрадывается корреспондент с микрофоном.) Впрочем, не буду при посторонних критиковать священноначалие. Я и так сегодня уже наговорил больше, чем достаточно. Благослови вас Бог, братья и сестры. Смотрите вечерние новости.

Сцена II: Торжество.

Перед входом в Храм. Секьюрити с трудом сдерживают толпу. На крыльце: 1-й православный, другие православные, Антихрист.
      1-й православный: Где программа? Я вас спрашиваю, где программа торжества? Ну почему все всегда делается в последний момент? Нам же еще утвердить нужно!
      Референт протягивает ему программу.
      1-й православный: Наконец-то! (Поворачивается к Антихристу.) Так, согласовываем. Пункт первый: торжественное открытие Храма. Православный хор и все такое. Вы, как основной спонсор, входите первым, преклоняете колени перед Распятием и ставите самую большую свечу...
      Антихрист: Так, вот это уже лишнее.
      1-й православный (смутившись): Ах да! Простите, не подумал. Хорошо, значит, внутрь вы не идете. Да и зачем, в самом деле? Все интересное будет происходить снаружи. Ленточку перережете, и достаточно. Пункт второй: торжественный молебен о здравии спонсора с последующим окроплением святой водой... ох, простите, опять не учел! Ведь вам это может быть неприятно... даже опасно...
      Антихрист (с каменным лицом): Очень опасно. Умереть могу. (В сторону, тихо): От смеха.
      1-й православный: Но, с другой стороны, и без молебна нельзя – традиция! Вот незадача... ну хорошо, окропление вычеркиваем, а молебен я постараюсь закончить побыстрее. Пункт третий: торжественные выступления. (Заглядывает в программу.) Выступление первое: диакон XX. Название: "О нашем поражении". Краткое содержание: доказательства от Писания и Предания, что с Антихристом бороться бесполезно.
      Антихрист: Хорошая тема.
      1-й православный: Выступление второе: отец YY. Название: "Антихрист в Москве". По материалам популярного ежемесячного издания... так, а содержание где? Отец YY, где вы там? Подойдите сюда, пожалуйста. О чем собираетесь говорить?
      Отец YY (строго и внушительно): Тема моего доклада – резкое возрастание уровня греховности населения города Москвы в последние три с половиной года. Далее по пунктам: половая распущенность среди молодежи, аборты, проституция, распад семьи, беспорядочные связи, порнография, развращающее влияние телевидения...
      Антихрист (1-му православному, вполголоса): Что это у него все грехи из одной оперы?
      1-й православный (так же): Ой, и не говорите! Вроде почтенный человек, заслуженный, а все никак успокоиться не может... шалун...
      Отец YY (торжественно, в полный голос): ...и, наконец, небывалый расцвет педерастии и лесбиянства!
      Антихрист: Секундочку. Как, вы сказали, доклад называется?
      Отец YY: "Антихрист в Москве".
      Антихрист: А педерастия здесь при чем?
      Отец YY (удивленный его непонятливостью): Так ведь это тоже грех!
      Антихрист: Грехи бывают разные. Я бы не хотел, чтобы мое имя упоминалось в связи с ЛГБТ-движением.
      Отец YY: Да ладно вам, что за предрассудки! Чего стесняться, в самом-то деле, здесь все свои...
      1-й православный: Отец YY, давайте будем уважать желания нашего спонсора. Ограничьтесь, пожалуйста, гетеросексуальными грехами.
      Отец YY (в сторону): Вот так всегда – о самом интересном поговорить не дают! Раньше безбожная большевистская цензура действовала, а теперь вообще Бог знает что!
      1-й православный: И, наконец, пункт четвертый и последний: дискотека для православной молодежи. Выступают православные музыканты: Жанна Бичевская, Константин Кинчев, группа "Тату". Тематика композиций – грядущий Армагеддон, общий девиз – "Сейчас Позднее, Чем Ты Думаешь, Так Что Спеши Оттянуться!".
      Вбегает референт со свернутой газетой в руках.
      Референт: (1-му православному, вполголоса): Можно вас на минутку? У нас неприятности!
      Отходят в сторону.
      1-й православный: Ну что еще?
      Референт: Либерал-православного помните?
      1-й православный: Того, что с нашим спонсором сепаратное соглашение заключил? Как же, помню подлеца!
      Референт: Знаете, что этот урод сделал? Прямо из развалин отправился в редакцию "Московского Козломольца" и все рассказал!
      1-й православный: Что именно?
      Референт:Вообще все! Вот, читайте сами!
      Разворачивает газету. Видна огромная шапка: "РПЦ заключает сделку с Антихристом".
      1-й православный (читает): "Я долго не хотел об этом рассказывать. Но теперь понял, что молчать о таком – значит предавать Бога. Как честный человек и гражданин..." Да что это у них, эпидемия, что ли, такая – никто помолчать не может!
      Референт: Вы дальше читайте! Всех сдал! Все в подробностях описал: кто что делал, кто что говорил, как торговались... И про табак, и про презервативы, и перевернутые кресты не забыл! А вот, смотрите: фотокопия договора – со всеми пунктами, с подписями, с печатью ОВЦС! Пропали мы! Что теперь делать?! Каков мерзавец!
      1-й православный: Он не мерзавец. Он идиот. Тоже мне, разоблачитель нашелся! Неужели он серьезно думает, что кто-то об этом еще не знает? Или что это кому-то интересно? В нашей истории было столько предательств - что может изменить еще одно? Тем более, что это предательство – уже точно последнее. Так что позвони в редакцию "МК" и поблагодари их за своевременную бесплатную рекламу.
      Голос из-за сцены: Господа, вы там за временем следите? Без пяти двенадцать, пора начинать!
      1-й православный (смотрит на часы): В самом деле, пора. Хор! Где хор?
      На авансцену выходит православный хор.
      1-й православный (в микрофон): Братья и сестры, дорогие друзья, уважаемые господа! Начинаем торжественное открытие Храма! Честь открытия предоставляется нашему уважаемому спонсору... поприветствуем нашего спонсора, братья и сестры!
      Антихрист торжественно перерезает красную ленточку. Шквал аплодисментов, восторженный рев, крики: "Ура!" Православный хор бравурно запевает: "Славься, славься, наш русский царь".
      Постепенно на сцене темнеет, только крыльцо храма остается ярко освещенным. "Славься" начинает звучать приглушенно и в миноре. Двери храма медленно распахиваются; внутри, на переднем плане – огромное распятие. На лице у распятого Христа – тоска и отвращение.
      Антихрист, стоя на пороге, долго смотрит на распятие, затем говорит – глубоким мрачным голосом, как в фильме:
      Назареянин! Объясни мне только одно: о чем ты думал, когда подбирал себе кадры?

Конец.